Наемники - Страница 89

Именно в этот момент дверь открылась, и в комнату вновь вошел священник. Губы унимийца были чуть поджаты, плечи подрагивали, а в глазах сверкала злоба.

Маска учтивого хозяина оказалась сброшена. Внимательно взглянув на расслабившихся путешественников, тасконец громко произнес:

— Зря вы вернулись в нашу страну. В Листоне нет места раскольничьим сектам. Мы глубоко преданы богу, церкви и графу. Один раз вам удалось вырваться из столицы, теперь вернетесь в город в кандалах. Там преступников подвергнут допросу и справедливой казни…

— То есть сожжению на костре? — уточнил маркиз.

— Совершенно верно, — подтвердил священник. — Другого способа изгнать дьявола из тела человека не существует. И ваши лживые речи не введут меня в заблуждение.

Неожиданно для унимийца землянин нагло и искренне расхохотался.

Тем временем, в помещение протиснулись четверо мужчин крепкого телосложения. Двое были вооружены арбалетами, двое держали в руках кинжалы. Они лишь ждали сигнала для нападения.

Жак повернулся к товарищу и иронично проговорил:

— И это ты называешь порядочностью? Перед нами — обезумевшие, озверевшие изуверы. Ради бредовых идей они готовы убить кого угодно. Но прежде чем прикончить несчастную жертву, палач вдоволь поиздевается над ней. Выкалывание глаз, вырывание ногтей, прижигание каленым железом — вот любимые пытки борцов за веру. И в конечном итоге на радость толпе полуживого беднягу поджарят на огне.

— Господи, откуда в них столько жестокости? — вымолвил аланец.

— Не поминайте имени Господа! — истерично завопил тасконец. — Вы шпионы и раскольники, а потому должны быть наказаны! Святая церковь не прощает оскорблений! А к посланникам дьявола листонцы беспощадны!

— Но мы лишь сегодня ступили на землю графства, — возмущенно произнес Белаун. — Неужели беседовать с людьми — столь тяжкий грех?

— Опять ложь! — злорадно выкрикнул служитель храма. — Даже сейчас, на краю гибели, еретики не хотят признать свою вину. А ведь покаяние могло облегчить ваши страдания! Только при полном согласии с обвинением палач проявит снисхождение.

— Хватит болтать ерунду! — резко оборвал старика француз. — Мне надоело слушать бредни сумасшедших. Либо вы уберетесь, либо отправитесь на тот свет. И не рассчитывайте на жалость и сострадание. С убийцами я поступаю по справедливости.

— Взять негодяев! — скомандовал фанатик в сутане.

Мужчины рванулись вперед, однако де Креньян опередил унимийцев. Вскинув автомат, маркиз открыл огонь на поражение.

Не прошло и десяти секунд, а на полу уже лежали пять изрешеченных пулями трупов. Жак с ненавистью и презрением смотрел на мертвые тела. В этот миг он уничтожал не тасконцев, а собственное прошлое.

Всюду валялись пустые гильзы. Магазин давно опустел, а землянин по-прежнему продолжал нажимать на курок.

— Будьте вы прокляты! — воскликнул француз, перезаряжая оружие.

Вилл до сих пор еще не пришел в себя и удивленно оглядывался по сторонам. События развивались чересчур стремительно.

Автомат аланца так и лежал на скамье. Трагическая развязка застала Белауна врасплох.

— Ты убил их… — с трудом выдохнул Вилл.

— Листонцы не оставили мне выбора. В противном случае они бы прикончили нас, — с равнодушным видом ответил землянин.

— Но ведь это крестьяне, — возразил аланец. — Несколько семей лишились кормильцев. Неужели нельзя было избежать кровопролития?

— К сожалению — нет, — сказал де Креньян. — Священники в графстве наделены огромной властью. Любое приказание служителей церкви выполняется беспрекословно. Мерзавец сам спровоцировал столкновение.

— Возможно, — покачал головой Белаун. — Но ты проявил чрезмерную жестокость. Воспоминания о совершенных на Земле преступлениях не дают тебе покоя. Впрочем, смерть религиозных фанатиков вряд ли послужит искуплением грехов. Попробуй найти другой способ.

— Я не собираюсь оправдываться, — произнес маркиз. — Что сделано, то сделано. А ты на судне держи язык за зубами. Пора отсюда выбираться. Через пару минут к храму сбежится вся деревня.

Воины вышли из пристройки и быстрым шагом направились к берегу.

Местные жители наверняка слышали выстрелы. Из близлежащих строений выскакивали люди и испуганно смотрели на чужаков.

Где-то сзади послышались возбужденные крики. Видимо, унимийцы обнаружили покойников.

В любой момент листонцы могли броситься на иноземцев. Держа оружие наготове, друзья стремительно приближались к реке.

К счастью, тасконцы совершено растерялись и не знали, как поступить с убийцами. Толпа боязливо плелась позади путешественников.

Возле шлюпки дежурили два вооруженных унимийца. Увидев живых и здоровых еретиков, мужчины попятились к воде. На лицах листонцев застыл неподдельный ужас.

— Пошли прочь, болваны! — грубо проговорил Жак. — Мы больше не хотим никому причинять боль. Лучше разойтись по-хорошему…

Тасконцы неторопливо отступили от лодки. Вилл наклонился и оттолкнул ее от берега.

В тот же миг один из охранников бросился на аланца с ножом. Еще секунда — и он вонзил бы клинок в спину Белауна.

Выстрел француза прошил насквозь сердце нападавшего. Унимиец покачнулся и беззвучно рухнул к ногам Вилла.

— Никогда не поворачивайся к врагу спиной, — заметил де Креньян. — Он не упустит шанса нанести удар.

Аланец посмотрел на труп листонца, зажатый в его руке длинный нож и молча сел в шлюпку. От слов благодарности Белаун воздержался.