Наемники - Страница 37

Герцог хотел любой ценой привлечь к себе колеблющиеся родовые кланы. Договор о сотрудничестве с надежным союзником, усиление армии и сбалансированная внешняя политика наверняка привели бы к успеху.

Однако такой ход событий не устраивал Стонжа.

Всеми возможными способами он старался дискредитировать иноземцев.

Самый простой способ — обвинение в шпионаже. К сожалению, допросы с пристрастием ничего не дали. Развязать языки энжелцам не удалось.

А тут еще на Эллиса начали давить. Стараясь избежать громкого скандала, полковник отпустил пленников, заявив об обычной проверке и бдительности. Реакция Альберта на поступок офицера оказалась довольно холодной.

Разобравшись в обстановке, воины приступили к осуществлению задуманного плана.

Первым делом наемники посетили церкви в черте внешнего города. В трудные минуты человек всегда обращается к Богу. Преподобный Дэнис не солгал.

В храмах Мендона, расположенных в бедных кварталах, действительно творилось нечто невообразимое. Во время службы люди стояли даже на улице. О свободных местах внутри здания и говорить не приходится.

Крестьяне и ремесленники молились искренне и отрешенно. Каждое слово проповедника падало на благодатную почву и давало всходы.

В речи святого отца звучали простые понятные истины. Настоятель призывал унимийцев добросовестно трудиться, не нарушать законы и верить в лучшее. «Не соверши зло!» — вот главный смысл его выступлений.

Карс, внимательно слушавший тасконца, повернулся к друзьям и с горечью произнес:

— Жаль, что эти заповеди неукоснительно соблюдает лишь те люди, от которых ничего не зависит. Стоит человеку получить власть, как личные амбиции и интересы государства сразу начинают преобладать над запросами и нуждами граждан. Я полностью согласен с преподобным Дэнисом. Богатство губит душу. Она становится жадной, злой и беспощадной…

— Из твоих уст подобное откровение звучит несколько странно, — вымолвил Тино. — Неужели шесть лет назад ты рассуждал точно так же?

— Конечно, нет, — честно признался властелин. — Вожди глухи к гласу народа. Беды и заботы простых людей кажутся им скучными и мелочными. Рвущиеся к престолу властолюбцы ущербны по своей сути. Скрывая собственную алчность, они постоянно твердят о благе страны. Наглая, бесстыдная ложь! Ждать проявления доброты и милосердия от таких правителей не приходится.

Церковная служба закончилась, и унимийцы неторопливо двинулись к выходу.

Лишь спустя полчаса путешественники сумели пройти внутрь здания. Уже с порога стало ясно — по внутреннему убранству храм несопоставим с собором замка.

Маленькое квадратное помещение, убогие росписи на стенах, кривой пол и единственный купол по центру — вот и все. Статуя Вельта не достигала в высоту и полутора метров, зато над алтарем всегда горели свечи, а на подносах лежали скромные пожертвования бедняков.

Благодаря проникающим через многочисленные окна лучам Сириуса церковь была довольно хорошо освещена. В дальней части храма воины заметили высокого седовласого старца в длинном белом балахоне. Со стороны он чем-то напоминал Бога, которому поклонялись мендонцы.

Услышав приближающиеся шаги, священник обернулся. С нескрываемым интересом разглядывая чужаков, тасконец ровным голосом проговорил:

— Добрый день. Я ждал вас. Отец Дэнис рассказал мне о своей беседе с верующими иноземцами. Сейчас мало, кто чтит древние заповеди…

— Жить без Бога в душе нельзя, — вымолвил Олесь.

— Неплохо подмечено, — кивнул старик. — Я бывал в разных странах, посетил даже Сендон, город, находящийся на западном побережье материка, и всюду встречал и зло, и добро. Неважно, кому поклоняется человек, главное — какие поступки он совершает. Есть народы, почитающие нескольких богов одновременно. И это их право. Нельзя навязывать людям религию. Вера в сердце каждого из нас.

— Это утверждение не очень увязывается со словами настоятеля собора, — произнес Тино.

— Дэнис идеалист, — грустно улыбнулся унимиец, — и часто видит лишь одну сторону монеты. Бедняга мольбами и увещеваниями пытается смягчить черствые души знатных дворян. Если его усилия увенчаются успехом, мы станем свидетелями еще одного чуда Вельта.

— А вы не так оптимистичны, — удивился самурай.

— Годы и опыт, — задумчиво сказал преподобный Кляйн. — Я прожил долгие семьдесят лет и многое повидал. К сожалению, милосердие и сострадание проявляются не так часто, как нам бы того хотелось. Миром заправляют сила и жестокость. Горькая истина, но ее надо признать. После длительных нелегких скитаний я решил посвятить себя служению людям. Они нуждаются в доброте. В герцогстве тысячи голодных и обездоленных. Кто-то ведь должен позаботиться о них. Ни монарху, ни полковнику Стонжу до несчастных нет ни малейшего дела.

— Вы не боитесь мести тайной полиции за столь крамольные слова? — спросил Вацлав. — Офицеры секретной службы очень злопамятны.

— Нет, — спокойно проговорил тасконец. — Я давно ничего не боюсь. Эллиса Стонжа помню еще мальчишкой. Он стоял в левом углу церкви рядом с родителями и затравленно озирался по сторонам. В его глазах всегда сверкала злоба. Никогда раньше я не встречал человека, испытывающего такую лютую ненависть к собственным родным и близким. Мои неоднократные попытки повлиять на ребенка результата не принесли.

— Неужели у подростка не было друзей? — уточнил Храбров.

— Никогда, — ответил унимиец. — Эллис терпеть не мог сверстников. О родственниках даже не говорю. Года два назад в страшной нищете умерла мать Стонжа. Сомневаюсь, что офицер знает о ее кончине. Полковника интересует только власть. Старый священник в квартале бедняков вряд ли привлечет внимание тайной полиции. Секретная служба ведет борьбу с придворной знатью и к простому народу относится, как к насекомому, ползающему под ногами.